О пустоте, тишине, одиночестве, необходимых вещах и острых предметах Я пока еще в пути, размышляю. У меня нет готовых рецептов. Раздумываю. Люблю (безоговорочно) одиночество, тишину, пустоту. Как белый цвет. Написалось «свет», что тоже верно. Что, состояние перехода? Инициация? - Возможно. Это желание взять ластик и все стереть – желание избавиться от прошлого. Так в новой квартире пустуют стены. Ждут перемен состояния. Нет более переменчивого цвета, чем белый: он желтеет под электрической лампой, синеет в сумерках и отражает все, что рядом. Я, как он. Полна отражений. Иногда теряюсь: и где здесь я? Звонки, письма, книги, музыка, картины, фотографии, воспоминания, сны, разговоры, легкие и не очень... Что здесь я? Только зеркало, которое отражает вас. Множественность лиц, выкормышей, выползней, отростков, ветвей, протоков, побочных продуктов, остатков ужина (от завтрака ничего не остается, а вот от ужина – послевкусие, иногда раскаяние, иногда – вина, иногда тяжелая голова), обрывков песен, чужих стихов, которые стали своими… Белый часто ассоциируется со смертью. Поскольку символизирует переходное состояние. Специалисты выделяют 20 оттенков этого цвета, а эскимосы имеют 60 названий снега – тоже вот белый, однако. Белый абсорбирует энергию и нередко опустошает. А отчего вы думаете женихи такие уставшие?! Белый рифмуется с пустотой. О, эти волшебные пустоты японских, китайских, корейских гравюр… В этих Ци Бай Ши, Басё, Сэй Сёнагон – сколько пустот, волшебных пауз, загадочного молчания, наполненного и созерцанием, и биением крови в дрожащей плоти мысли… Они таковы, чтобы впустить нас в себя. В свой строй духа, в свое настроение. Ахроматичность гравюр – о, сколько оттенков цвета! Недаром безумный, почти умирающий Врубель, все пытался с помощью простого графитного карандаша добиться цвета. И ведь получилось! Его перламутровые раковины полны света моря, жемчужин, дальних стран и русских сказок… Эти пустоты – приглашение остановиться, помедитировать, оторваться от суеты. Шедевры всегда с пустотами. Там есть место для меня. Благодарствуйте за возможность побыть на горных вершинах «маленькая пауза, безмолвие, полное возможностей», пишет Кандинский. Я была для тебя белым листом? - Разве что чуть-чуть. Только вначале ты выписывал на мне вензеля своих фантазий. Теперь это распотрошенная книга кулинарных рецептов с пятнами блинов и соусов на ветхих страницах… Белые странички исписаны мелким почерком ожиданий, тревог, ревностей, досад, суетностями привлекательности и отторжениями вины, обиды, претензий… Купишь новую? С чистого листа? Нет, тащимся с грузом прошлого и в каждого нового вперяемся с плюшкинским набором: и опять гомеровские корабли предубеждений, клише, заблуждений… А еще есть и ничто… «Ничто его не тешит, ничего он не желает, ничему не верит, ничем не дорожит, ни о чем не заботится» Прелесть отсутствия. Забагатели. Стремимся владеть, обладать, иметь. Попробуйте не иметь. Да, да, из серии: «Купи козу – продай козу» Ничто Фасмер соотносит с уничтожением. То есть освобождением места для нового. И опять заполнения. Меня, как женщину, хотела написать «бывшую», увы, настоящую [1] (хи-хи), это по-прежнему волнует. Мы ведь, как легко заполняемся, и носим в себе пустоту, которую… (дальше заполните сами, по разумению, или отсутствию иного). Женское воспринимается как сосуд, чаша Грааля в небезызвестном коде Да Винчи Камилла Палья вообще жестка в этом вопросе: «Женщина знает, что свободной воли не существует, поскольку она не свободна. У нее нет права выбирать свое предназначение. Каждый месяц для женщины – новое поражение воли [2]. А мои клиенты часто заедают пустоту, неутоленность желаний. Бесчувственность часто ощущается как пустота. И заполняем … болтовней. В наших воспоминаниях есть пустоты. Да и жизнь воспринимается пунктиром. С большими пустотами, карстовыми пещерами, выеденными потоками ненужной информации, злобствованиями по пустякам. Утонув в потоке информации, мы живем в режиме ожидания. Чего? – Да, хоть каких-то новостей. Событие сотворить, создать, не хватает… пустоты созерцания, рефлексии. П