Антропология. Из цикла «Уроки» …Никакой свободы воли нет. Есть биологические часы, заведенные вечно неутомимой хозяйкой, которая отчего-то за три года превращает живой комочек в дитя, а потом за 7 лет до пубертата кормит его знаниями в процессе неменяющихся тысячелетиями игр. Обсессия, должно быть. Потом еще раз вышвыривает в мир, теперь искусственный, социальный, где «оно» болтается в поисках приключений, навыков выживания, впечатлений, губкой всасывая в те сфинктеры, которые кулинарша застробила по известным ей, неизменным матрицам. Потом уже проще. Оно пытается заграбастать всего побольше: удовольствий, женщин, денег, информации, условностей, в том же ряду. Женское Оно тоже приобретает, не менее неразборчиво: самца или нескольких самцов, побрякушек, привлекательных для других самок, дитя – овощ как прикрытие собственной взбалмошности, ограниченности, бездействия… Так еще пару десятков лет. Потом гормональный насос начинает давать сбои. Сбоить. Тело теряет товарную форму (в скобках, приобретая тварную), необходимую для привлечения противоположного пола или какого-нибудь. Жизнь начинает казаться прожитой зря. Изымаются из аккуратно подсунутых матушкой-Природой ящичков (о, сколько придумано слов!, которые ничего не объясняют, но которым оно демонстрирует свое отличие от других (напомню: отличия нет), и мы вступаем в цирк – магический театр философии, литературы, мифологии, религии, политики, социологии... Тут воля жонглерам. Только ничего не происходит. Общий механизм работает. Отдельные шестеренки выпадают. Канатные плясуны дергают за стропы, кривляются, извергают слова. Все чаще соринки в механизме дают о себе знать: то, что радовало, услаждало, впечатляло, становится источником немощей. То, что у них называется «болезнью», грехом, сглазом, случаем… На самом деле просто цикл завершается. Биологические часики тикают. Пора мыть чашки Петри. Обращение в нежить происходит так же стремительно, как и раньше проклевывание из овоща. Пора в землю. Удобрением. Испражнением душевности. Цикл должен продолжаться.