"Из неоконченных романов А. Полгода не могла тебе ответить. Пребывала в шоке? Да и нужен ли был мой ответ… Теперь, когда наступило время прощания. Как мне кажется, ты попытался реализовать идеи, восприняв их, насколько это возможно, прямолинейно, как руководство к действию… Но Ницше не так прост. Он коварен. В него нужно вчитываться. Ты стремился к возбуждению или интенсивности. Желая создавать, ты разрушал, манипулируя людьми, как предметами. Скажу больше, ницшеанство смотрелось на тебе не по росту. Как майки рэперов. Опьяненный огненной водой Заратустры, ты воспринял всего лишь ницшеанский китч. Как призывы отдаться соблазну Übermensch. Но АУТЕНТИЧНОСТЬ НЕ БЫВАЕТ БЕЗ ЗАБОТЫ. Она не бывает беззаботной. Знаешь ли ты что-нибудь о Хайдеггере? Не уверена. Он считал, что живя интенсивнее, чем мы привыкли, как можно интенсивнее, мы близимся к тому, что можно назвать смыслом жизни… Но от Dasein,а ты бежишь. Проживание здесь и теперь тебя страшит. Только оргазмы манят «пиковостью» переживания… Но в данном случае – это тупик. Для тебя «экстаз предпочтительнее аналитики», почти по В.Райху. Ты стремишься завоевывать, а не любить. И, в качестве влюбленного, ты чувствуешь себя побежденным. Типичный мужской шовинизм. Любить ты не умеешь. И дело не в детской травме, не в семейной истории, не в вечной недоговоренности с мамой-девочкой, которая требует от тебя мужниной заботы Когда-то давно, когда ты был поводом для стихов, я стала писать тебе письма. По примеру Моруа «Писем к незнакомке». Казалось, это может тебе помочь. Не отправляла. Мой опыт не применим к … Наука для тебя – манипуляция миром и контроль над ним: ты ешь, не чувствуя вкуса, потребляя белки, жиры, углеводы, куришь, подстегивая себя. Не замечая ощущений малой интенсивности. Деталей. Нюансов. Бог в деталях. Как и Дьявол… Я не возьму тебя с собой в Африку. Ты не повзрослел и особой надежды на то, что повзрослеешь, нет. Ты ненадежен… Аутентичность включает в себя спокойствие, позволение «вещам происходить». Сбываться. Имеет смысл «сдаться на милость» красоте, многообразию жизни. Без покорения, контроля, эксплуатации. Быть в детантных отношениях. Сдаться перед изобилием. Ведь наше Я (в скобках, которое не случилось) – разворачивающееся событие. Происшествие. Которое не произошло. Gestalt, который обязательно завершится. Но мы не узнаем, чем. Зачем я это пишу? Тебе ли? Себе ли? Попытка не удалась Все мы ограничены, и не все для нас возможно. Но каждый день важно пытаться опровергать эту истину. Говорю я себе. Через маргинальные практики, в том числе, (чашку кофе с подругой, молчание и вспархивание бабочек над водой, утренняя пробежка, случайное объятие…). Через все то, что сопротивляется результативности. У меня нет детей, которым я могла бы это передать. Передаю… Просто бутылка с запиской в море. Как я это понимаю? =- Чувствую. Моя протестантская этика прагматична, противится этому. Да, это убежище, от которого ты отказываешься в реальности, хоть и с упоением рассказываешь о нем. Есть зазор между идеями и практиками. Потому что именно последние говорят, кто мы И что тебе семантические резонансы, когда ты пишешь воззвания и манифесты, для реализации которых нужно чувствовать?! А ты весь в хлороформе альгодицеи Сказать тебе: «Чувствуй. Проживай» - бросить камень в зеркало пруда. На мгновение оно треснет, но тут же затянется наново Зачем я это пишу? – Пустое. Это прощание. С человеком, который не стал учеником, другом, спутником, учителем, напарником, коллегой… Пыталась поймать в авоську стиха кусочек жизни. Увы… Сетка оказалась песочными часами. Шуршат уловки жизни… Поражают. Ранят осколки «тайны» бытия. И последнее, о насилии. Ты оставляешь «шрамы на лице земли». Да, насилие переосмыслено прошедшим веком, который никак нельзя назвать веком Просвещения… Не знаю, как ты танцуешь. Предполагаю, что плохо. Поработать бы тебе с глиной. И агрессию снимешь, и контролю поучишься. Она требует немалой чувствительности и гибкости. Такой материал невозможно «насиловать». Это беседа при помощи тела. Разговор между бессознательным и телом. Она быстро сохнет. Увядает. Трескается. И в этом отношении мимолетна. Но она сохраняет следы. Отпечатки. Как матка ДНК, всех входящих в нее. Это танец с глиной. Как у Хайдеггера. Мы – комок праха, брошенный на гончарный круг. Или ты предпочитаешь кинцуги? Залепливать золотом опыта детские травмы… Когда ты станешь себе отцом? Кажется, для тебя наука и «порождает лишь технологии удовлетворения желаний»… Впрочем все вкрапления поэзии в наших когдатошних брожениях по гуманитарным садам, отнюдь не эдемским, - лишь предложение открыть что-то в себе… Прощай "@ кто-то